Читать книгу "Екатерина II, Германия и немцы - Клаус Шарф"

Каждый год, а впервые – в 1737 году, княгиня Иоганна Елизавета отправлялась со своей дочерью из Штеттина в Брауншвейг. Путь их пролегал либо через Берлин, где София Августа Фридерика была однажды представлена королю Фридриху, либо через княжество Цербст, где ее семья предпочитала жить в замке Дорнбурге на Эльбе, принадлежавшем ей по праву апанажа[200]. При берлинском дворе Екатерина завязала многолетнюю дружбу с принцем Генрихом и впоследствии утверждала, что нравилась ему[201]. В Гамбурге они постоянно навещали овдовевшую в 1726 году мать княгини Цербстской, Альбертину Фредерику, урожденную принцессу Баден-Дурлахскую, гостившую в свою очередь в Дорнбурге или сопровождавшую дочь и внучку во время их поездок в Голштинию. Когда в 1744 году они отправились в Россию, гамбургская бабка взяла на себя воспитание принца Фридриха Августа, пока в 1749 году его не отправили в Лозанну для получения образования[202].

На примере одного эпизода, рассказанного Екатериной в двух версиях, видно, что не следует искать политические мотивы или ориентацию на разных читателей при каждом разночтении в редакциях ее мемуаров. Немецкая опера в Гамбурге запомнилась ей потому, что там она, будучи трех лет от роду, разразилась слезами и была вынуждена покинуть представление («я стала кричать, и меня унесли»). Хотя из более ранних фрагментов, записанных в 50-х годах, следует, что ее напугало сражение (une bataille), разыгравшееся на сцене: согласно записи, сделанной в 70-е годы, она плакала вместе с рыдающей на сцене певицей[203]. Не исключено, что впоследствии вторая версия просто показалась ей более забавной. Равным образом сохранились и две версии описания ее первой встречи с королем Фридрихом Вильгельмом I, которая, согласно варианту 1750‐х годов, происходила в Штеттине. Будучи четырех лет от роду, она хотела поцеловать край его одежды – son habit, – но не смогла дотянуться до него. Тогда она заявила своей матери, что камзол слишком короток. Король не захотел остаться в долгу и заметил в ответ: «Девочка умничает». В версии мемуаров, начатой в 1771 году, место действия перемещается в Брауншвейг, где присутствует еще и тетка ее матери. К своим собственным словам, приведенным выше, она прибавляет якобы сказанное ею далее, что король «достаточно богат, чтобы иметь костюм подлиннее», чему король «посмеялся, но это ему не понравилось». В этом примере смысл исправления более очевиден: король был скуп, а она уже в четырехлетнем возрасте отличалась незаурядным умом[204]. О всеобщей радости, вызванной известием о смерти Фридриха Вильгельма, и энтузиазме по поводу вступления его наследника на престол она также упоминает лишь в более позднем варианте[205]. Однако за двойственным образом обоих анекдотов из ее раннего детства скрывается еще один смысл, в котором автор не отдавала себе отчета: в семействе эти истории пересказывали снова и снова, поскольку они напоминали родителям и другим взрослым свидетелям этих сцен о склонности детей нарушать нормы этикета и хорошего воспитания.

Императрица сохранила в памяти и визиты к другим родственникам, например в Кведлинбург, где в монастырском приюте жили незамужние голштинские принцессы: тетка ее матери – аббатиса, представлявшая лично один из штатов Священной Римской империи, а также старшая сестра Иоганны Елизаветы. Посещали они и расположенный в Ольденбурге Йевер, принадлежавший цербстским князьям, – одну из тех мелких побочных земель, которые были так характерны для Северной Германии[206]. В 1739 году в эйтинской резиденции голштинских епископов юная София впервые встретилась с принцем Карлом Петром Ульрихом из Киля, сыном герцога Карла Фридриха Голштинского и внуком Петра I, рассматривавшимся в качестве претендента как на шведский, так и на российский престол. Впоследствии, ретроспективно, она относила его якобы уже тогда заметные дурные качества и манеры на счет слишком строгого воспитания[207]. Однако ни пьянство, ни отказ соответствовать требованиям, предъявляемым к наследным принцам, не помешали матери и дочери согласиться на брак именно с этим кузеном, когда несколько лет спустя императрица Елизавета избрала его наследником российского престола.